(опубликовано в газете «Весть»)

Заведующий отделением травматологии обнинской Клинической больницы №8 Борис Головчак профессию не выбирал – она сама его выбрала.

Хорошие врачи во все времена были редкостью и поэтому неудивительно, что фамилия Головчак в Обнинске на слуху  – ее знают почти так же, как названия городских улиц, названных в честь выдающихся людей. Знают, потому что уважают – за доброжелательность, отсутствие показного пафоса и, разумеется, высокий профессионализм.

Корр. Борис Марьянович, почему вы стали врачом?

Головчак. Стать врачом – это был естественный выбор. Я родился в семье врачей, и все моё детство прошло в больнице и разговорах о медицине. Отец Марьян Васильевич Головчак был травматологом-ортопедом. Он был первым в Обнинске заведующим травматологическим отделением МСЧ № 8 – собственно мой отец это отделение и организовал в 1967 году и руководил им до конца жизни. Мама Майя Эфроимовна Головчак – хирург. В 1962 году она по линии общества Красный крест организовала в Обнинске школу медсестер и возглавила ее. Эта школа позволила сразу обеспечить МСЧ №8 санитарками, так условием учебы в школе было поступление на работу. А уже через два года и в последующие выпуски школа смогла полностью обеспечить  медсестрами МСЧ №8 и даже частично ИМР. Но это еще не все. Мои дед и бабка по материнской линии тоже были врачами. Дед Эфроим Борисович Липский тоже был травматолог – он учился в медицинском институте в городе Юрьеве – так в Российской империи назывался нынешний  эстонский Тарту. Бабушка Нина Израилевна Хасина была гинеколог. Так что выбора у меня, сами понимаете, не было. Впрочем, можно было пойти в технический вуз, но я поступил во 2-й Московский Государственный медицинский институт имени Н. Пирогова, который окончил в 1979 году по специальности «лечебное дело». Затем был год интернатуры по хирургии в Обнинске, и уже с 1980 года я работал  травматологом-ортопедом. Заведующим же травматологическим отделением МСЧ №8 меня назначили в 1995 году. Кстати, мой брат тоже травматолог и тоже заведует отделением.

Корр. Получается, что вы не только продолжаете фамильную врачебную династию, но и унаследовали дело своего отца – стали заведующим отделением, которое он создал. Вспомните, пожалуйста, сколько приблизительно пациентов прошло через ваши руки почти за 35 лет.

Головчак. Альберт Эйнштейн советовал не запоминать ту информацию, которую можно найти в книгах (смеется). Сейчас я посмотрю в компьютере. Вот, пожалуйста – ежегодно в  травматологическое отделение поступает порядка 1400-1500 человек.

Корр. Какого возраста в большинстве своем ваши пациенты?

Головчак. Самого разного. Однако сейчас стариков стало поступать больше. Раньше их оперировать боялись, потому что в преклонном возрасте к травмам еще добавляются всевозможные сопутствующие заболевания. Но сейчас врачебное оборудование стало более совершенным, и мы активно и успешно оперируем старых людей. Тем более что у них нет другого выхода – если старый человек с травмой прикован к постели, то его надо оперировать, чтобы как-то активизировать, либо у него быстро образуются пролежни – омертвение кожных покровов и прилегающих тканей. Самому старому пациенту, которого мне доводилось оперировать, было 95 лет. Молодежь более широко оперируема и выздоравливает быстрее, потому что у нее меньше проблем по сопутствующим заболеваниям.  

Корр.  Может ли человек, сломавший, к примеру, ногу, лишиться ее, если в течение нескольких дней не будет иметь возможности получить травматологическую помощь?

Головчак. Безусловно. К нам же поступают так называемые социально запущенные пациенты, и это не только так называемые бомжи. У таких людей  очень занижена критика, и поэтому с их лечением бывает много проблем.

Корр. Наверняка, в травматологическое отделение поступают и спортсмены. Их лечить легче, чем стариков?

Головчак. Разумеется, приходится лечить и спортсменов — ведь спорт, особенно профессиональный, неизбежно сопряжен с травмами. Спортсмены люди специфические, поэтому их нередко приходится лечить повторно, поскольку они не слишком строго соблюдают послеоперационные рекомендации врачей. Но ничего не поделаешь – такова психология профессиональных спортсменов: они фанаты, а спорт – это их хлеб. Взять хотя бы нашего знаменитого обнинского тяжелоатлета Николая Платошечкина. Сколько лет назад я ему говорил, что пора завязывать со спортом – то одно сухожилие порвется, то другое —  но он по-прежнему поднимает тяжести. Быстрее идет на поправку тот пациент, который сотрудничает с врачом, откликается на его рекомендации, и чтобы поскорее встать на ноги, точно и четко соблюдает все его предписания.

Корр. Какие виды спорта самые травмоопасные?

Головчак. В первую очередь те виды, которые сопряжены с незащищенными падениями – футбол, волейбол и баскетбол.  Эти игры  – очень динамичные, с резко меняющимся темпом и большой нагрузкой. В футболе – на коленные и голеностопные суставы, в волейболе и баскетболе – на плечевые суставы и межфаланговые суставы кисти, которые чаще всего и страдают во время тренировок и соревнований.

«Богата» серьезными повреждениями суставов, разрывами сухожилий и мышц и гимнастика — чаще всего из-за достаточно жестких ударных нагрузок страдает позвоночник. Борьба и бокс тоже считаются одними из самых опасных для здоровья видов спорта. Ведь каждый нокдаун или нокаут, получаемый во время боксерского боя, является, по сути, закрытой черепно-мозговой травмой. А вот плавание относится к самым безопасным физическим упражнениям.

Корр. Давайте поговорим теперь на безопасные темы. Есть ли у вас хобби?

Головчак. В свободное от работы время я люблю копаться в медицинской литературе – это занятие, наверное, можно считать моим профессиональным хобби, тем более, что с наличием Интернета с таким хобби нет проблем. А вот развлекательного хобби, типа коллекционирования оловянных солдатиков или кружек с логотипами, у меня нет (улыбается). Я знавал одного врача, который увлекался живописью и считал ее своим главным призванием – он ушел на пенсию день в день, чтобы полностью отдаться рисованию. Хотя в принципе я мало видел врачей, которые стремились уйти на пенсию, чтобы заняться чем-то другим. Впрочем, вспомнил – есть у меня одно хобби!

Корр. Какое же?

Головчак. Я люблю готовить.  Причем готовить не каждый день, как было оговорено в условиях устного брачного контракта (смеется), а по настроению и вдохновению. И еще одно хобби, если, конечно, это можно назвать хобби – я стал худеть. В течение трех десятков лет я был довольно упитанный субъект, но потом все-таки решил заняться собой и сбросил за год тридцать килограммов, чему поспособствовали бассейн и тренажерный зал.

Корр. И диета?

Головчак. Считается, что для того, чтобы похудеть, нужно реже есть. Это неверно. Наоборот, нужно чаще есть. И больше двигаться.  

Корр. Много ли молодежи работает в травматологическом отделении?

Головчак. Что касается врачей и медсестер, то это молодежь.

Корр. И как нынешняя молодежь относится к клятве Гиппократа?

Головчак. С юмором, но без последствий для пациентов (смеется). Вы же понимаете, что у медиков несколько циничный юмор, не всегда понятный обывателю, не медикам. Ну а куда без юмора! Работа врача требует нервного напряжения, и каждый снимает это напряжение по-своему. Мужчины, например, любят шутить. Раньше, в советское время было принято снимать напряжение алкоголем. Недаром принести врачу бутылку коньяка и попросить выпить за свое здоровье считалось у пациентов в порядке вещей. Сейчас так не принято.

Корр. Бывают ли к вам претензии пациентов?

Головчак. Безусловно. Без претензий, тем более к оперирующему врачу, быть не может. Если вам какой-либо врач скажет вам, что к нему никогда не бывает претензий, то он как минимум врёт.

Корр. Как долго вы задерживаетесь на работе?

Головчак. Если есть необходимость, то задерживаюсь столько, сколько нужно. По натуре я «жаворонок», поэтому на работу прихожу в 7.00 или в начале восьмого. Формально рабочий день до 16.00, но если есть необходимость, то задерживаюсь столько, сколько нужно.    

Корр. Профессия врача считается одной из самых активных и «долгоживущих». К примеру, знаменитый кардиохирург Лео Бокерия в 75 лет не только оперирует, но и руководит Бакулевским центром. А вы на пенсию собираетесь?

Головчак. Мой отец работал достаточно долго, почти до 70 лет. Мне в этом году исполнится 58 лет, но о пенсии я как-то не успеваю думать. Работы много.

Беседовал Сергей Коротков

Фотографии: